У кафедры меня подкараулил вёрткий улыбающийся тип в потёртом костюме-тройке. Он услышал, как скрипнула дверь, ловко, как ниндзя, метнулся ко мне. Я прыгнула в строну, но вся геройская выучка не спасла. Я оказалась зажатой в угол.
- Корреспондент университетских новостей. – У него в руках возник большой блокнот и карандаш. – Газета «Платон без хитона». Не будете ли вы так добры дать парочку комментариев для наших читателей?
Я не успела раскрыть рта, как его улыбка сделалась плотоядной.
- Как вы можете объяснить свою связь с высшим руководством?
Моя рука инстинктивно потянулась за плечо, туда, где обычно находилась рукоять сачка, но схватила пустоту.
- Какие ещё связи, вы обалдели все?
Отозвались сквозняки в дальних коридорах. Я увидела, как карандаш корреспондента выводит в блокноте: «Избранная не хочет признаваться в близких отношениях с Ректором, вероятно, не позволяет профессиональная этика». Я рванула, собираясь выхватить блокнот из его рук и разорвать в мелкие клочки. Пусть последние известия станут последним достоянием пыльных университетских углов. Но он ловко увернулся. Видимо, ему было не впервой.
- А как ваш научный руководитель относится к этой связи?
- Мой научный руководитель счастлив, - рыкнула я и увидела, как остриё карандаша, царапая линованную бумагу, выводит: «В связи с последними событиями, отношения Избранной и Шефа ощутимо испортились».
- Я тебе руки повыдёргиваю. Так и запиши. – Я сделала вид, что собираюсь подобраться слева, но в последний момент бросилась вправо. Не думаю, что причинила ему большой вред, больше оцарапала костяшки пальцев о стену, но журналюга едва не потерял равновесие.
Он бросился вниз по лестнице. Задыхаясь больше от злости, чем от бега, я осталась на площадке второго этажа, слушая, как в дальних коридорах затихают его шаги, и всё глуше слышится смех. Потом хлопнула тяжелой противопожарной дверью, и ушла в коллекционную.
Северный рубеж