Тихо было в доме, только ветер заставлял ветки клёна стучаться в окно, и громко тикали настенные часы в зале. Другой ночью Маша не услышала бы, как оглушительно они отсчитывают уходящие в вечность секунды, но когда в очередной раз уснула над книжкой, её разбудили эти глухие удары – словно шаги в соседней комнате, шаги чужака, кому не нужно прятаться.
Она вздрогнула и поднялась на локте. Уютно светилась настольная лампа с оранжевым абажуром, И.М. обнаружила, что всё ещё сжимает в руке книгу, пошарила глазами по строчкам. Она даже не помнила, на чём закончила читать, только бравурные слова книжного героя, расследующего очень запутанное убийство, едва не вывели её из себя.
Маша встала с кровати и, подняв с тумбочки непривычно тихий мобильный телефон, пошла в кухню. Холодная вода будто оцарапала горло. И.М. прижалась лбом к оконному стеклу. В снежной кутерьме горел одинокий фонарь, а за садом начиналась сплошная, угольно-чёрная темнота, чуть разбавленная снежинками.
Оставив стакан с водой не на положенном ему месте – Сабрина сделала бы оскорблённое выражение лица – Маша присела на подоконник и в меню прежних вызовов снова нашла этот номер, открыла новое сообщение. Пальца скользили по чёрным клавишам, и на экране появились совсем не те буквы, которые она хотела бы там увидеть.
«Можно начинать волноваться?»«Можно начинать волноваться?» - белый электронный конвертик на ангельских крылышках воспарил в небо. И.М. устало уронила руку с телефоном, побоявшись смотреть на часы.
Ответа долго не было, Маша уже отчаялась, не зная, успокаиваться ли ей окончательно или начинать бить тревогу. Бить тревогу, а что она могла сделать, кроме как произвести ещё один звонок, который останется без ответа.
В темноте за окном бился в судорогах клён, чёрные ветки стучали в окна, будто просились в дом, чтобы переждать зимнюю ночь. И.М., устав от ожидания, пошла в комнату. Задумчиво натянула джинсы, поверх ночной рубашки надела свитер. Телефон, спрятавшийся в заднем кармане, не звонил.
Она спустилась на первый этаж, едва не схватившись в нервном сражении с косяком, зажгла свет в гостиной. Здесь не было слышно зловещего тиканья, но тишина стала ещё более страшной. Маша вынула телефон из кармана.
- Ты будешь звонить или нет?
На том конце провода снова никто не брал трубку. И.М. немного посидела на диване, переживая очередной приступ тошноты и пошла искать сапоги за шкафом. Телефон молчал.
За дверью страшно взвывал ветер. Она специально оставила в гостиной включенный свет – как напоминание о том, что нужно скорее вернуться - взяла с вешалки куртку. Ещё влажная от растаявшего снега и прохладная ткань напомнила о том, что Маша не так давно вернулась. Вспомнила мечты о горячем чае и стакан с водой, оставленный на подоконнике. Сабрина бы сделала недовольное лицо и, если была бы в подходящем настроении, то и выговор. И.М. усмехнулась. Телефон глубокомысленно созерцал глубины Вселенной и не издавал при этом ни звука.
Маша повернула замок. С улицы тут же дохнуло холодом, и кусочек северного ветра осел на ковре россыпью снежинок. И тут пикнул телефон, притаившийся в заднем кармане джинсов. И.М. дёрнулась и чуть не рассмеялась, увидев номер того, кто хотел поговорить с ней из темноты зимних Нью-Питерских улиц.
- Я чуть с ума не сошла.
- Прости, - голосу Луксора подпевала метель. – Я не слышал твоих звонков.
Маша захлопнула дверь и сползла по стенке на пол. Накатил новый приступ слабости, но на душе стало легче.
- Нагулялся? Приходи. Замерз, наверное, - она прикрыла глаза, уже даже не надеясь на согласие, но радуясь тому, что её мага смерти не нашла на промёрзших улицах смерть.
- Я скоро.
Маша улыбнулась коротким гудкам.
…Он пришёл, вспомнил код на входной двери, присел возле спящей И.М..
- Простудишься.
Она помотала головой, чувствуя, как с неё сняли так и не просохшую куртку, как осторожно поцеловали в висок. Луксор вынул из её пальцев непривычно молчаливый телефон, и Маша обхватила его за шею.