Голос Антонио был странным – не сонным, не раздражённым, он был просто глухим и измученным, таким, что Маша даже пожалела о звонке. Они с Ником стояли в лужице света под уличным фонарём, и за спиной был медицинский институт, отступать, в общем, оказалось некуда.
- Алло, кто это? – повторил старший следователь, выдержав паузу.
- Прости, что так поздно, - печально выдохнула она. – Это Маша. Которая Орлана.
Пару секунд в трубку мобильного телефона стояла тишина, и только далёкие щелчки и помехи говорили о том, что связь ещё не прервана.
читать дальше- Привет, - отозвался, наконец, Антонио, и голос его стал чуть мягче. – Ты чего там не спишь?
Ник стоял в шаге от неё, сунув руки в карманы куртки и посылая ей взгляды один вопросительнее другого, и жемчужно-серое море темноты плескалось за его спиной.
- Я тут расследую убийство, - честно призналась она. – Нужна твоя помощь.
Холод подбирался к щиколоткам, ещё немного, и их начало бы сводить.
- Ты где? – помолчав, заинтересовался Антонио.
Маша придирчиво оглядела местность, но кроме вырастающего по левую сторону дороги института так и не заметила ничего выдающегося. Горели сырные головки фонарей, и клубилась ночь в оконных проёмах.
- Возле медицинского института, - вздохнула она и, рассудив, что некрасиво вытаскивать человека ночью в другой конец города, добавила: – Но лучше, наверное, я к тебе приеду.
Антонио горестно заохал в трубку и предупредил:
- Жди там, где стоишь. Я скоро.
Маша не успела ничего пообещать – уже запищали гудки. Она протянула телефон Нику и недоумённо пожала плечами. Ветер зашуршал архивными распечатками, которые она сжимала в руке, как спасательный круг.
- Чего-то он странный. Сказал, что сам приедет.
- По пустым улицам недолго, - поёжился Ник. – Пойдём хоть за угол здания встанем, может, там ветра нет.
Они могли остаться в институте и будить Антонио оттуда, но Маше не хотелось оставаться в стерильных стенах, вдвоём против бубнящего радио. Лучше уж ночной город, ветер и запах сырого асфальта – такой она давно забыла в мире магов.
Ник больше ни о чём её не просил, но зато держал за руку, и Маша перестала бояться, что вот-вот выпустит. Вглядываясь в уходящую вправо дорогу – ей почему-то казалось, что Антонио приедет как раз оттуда – она спросила сама:
- Ты не придёшь как-нибудь в мир магов?
Ник глянул на неё, получилось сверху вниз, потому что Маша опустила голову ему не плечо, и улыбнулся.
- Если ты приглашаешь… Например, на день рождения?
- На день вхождения в силу, - поправила она. – Но лучше в обычный день, тогда у меня будет побольше времени. И лучше, когда расцветут лилии хаоса, они замечательные.
Болтая о чём-то незначительном и рисуя свой мир в светлых красках, Маша давила в себе воспоминания о сером тумане, от которого мёрзнут кончики пальцев, о покрытом мхом каменном полу в Храме. О том, как тонкие лучики белого пламени разгоняют вечерами подступающий мрак.
- Ты дрожишь, - заметил Ник, обхватывая её за плечи. – Совсем замёрзла?
Маша и правда чувствовала эту дрожь, как страх, зарождающийся глубоко внутри, но вот в самом конце пустой улицы показался чёрный седан. Она обрадовано кивнула на него:
- Машина Антонио?
Впрочем, сомнений и не было: за то время, которое они простояли здесь, мимо не проехали ни одного автомобиля. Машина притормозила в десятке метров, из неё вышел мужчина и выжидательно посмотрел на них, сложив руки на открытой дверце.
- Точно он, - подтвердил Ник.
От Антонио ощутимо пахло кофе, в салоне машины запах чувствовался ещё сильнее. Маша захлопнула за собой дверцу и спрятала руки в рукава свитера – осенняя ночь не радовала теплом.
Сузив глаза и чуть улыбаясь, Антонио рассматривал её несколько секунд. Он не смущался своего взгляда, не отвёл его, когда Маша подняла голову. В свете фонаря, под которым стояла машина, всё казалось чуть желтоватым. Ник поёрзал на заднем сидении.
- Ты и не изменилась, - сказал старший следователь.
Когда-то он смотрел на неё только так – сузив от любопытства глаза, а чаще – не смотрел совсем. Маше всегда нужно было прилагать большие усилия, чтобы её замечали.
- Мне не с чего, - развела руками она. Уложенные на коленях листы обиженно зашелестели от сквозняка.
Антонио немного опустил стекло у своего места и закурил. Лохмы белёсого дыма потянулись на улицу.
- Ну ладно. Что там у вас за преступники?
Маша протянула ему распечатки, чуть измятые от её пальцев. Всего два листа – две фотографии и краткие сведения. Если случиться чудо, и Антонио их узнает, у неё будет ещё одна призрачная догадка.
Он долго смотрел на листы, хмурился и курил. От дыма становилось горько в горле, но Маша молчала. Ей было скорее всё равно. Глядя на приборную панель, на плавающие в ней блики жёлтого света, она сжимала зубы и ждала, что скажет Антонио.
- Помню, да, - он бросил листы себе на колени и откинулся на спинку сидения, так же, как и три года назад, закатывая рукава свитера по локти.
Таким его помнила Маша: сосредоточенным на чёрной точке на оконном стекле, с закатанными рукавами, с подрагивающим уголком губ – не понять, то ли он собирается улыбаться, то ли нервничает.
- Были такие, - произнёс Антонио, глядя на свою чёрную точку. – Из «Белого ветра». Поймали их уже после того, как ты ушла. Но знаешь, почему я хорошо помню… кого-то из наших они подстрелили. И это было ещё на твоей памяти, да.
- Исте… Шредера? – Маша с большим трудом вспомнила центровское прозвище своего брата.
Теперь воспоминания вернулись. Сказать, что Истемир сильно пострадал тогда – нельзя, но своих противников хорошо запомнил. Маша приходила менять ему повязку на левой руке, а он лениво отмахивался.
- Да, - усмехнулся Антонио, довольный, как демон, объевшийся чистейших душ. Он щелчком отправил окурок на асфальт. – Кстати, я из-за них даже в мир магов наведывался. Формальности, формальности…
Он снова потерял ко всему интерес, как будто краткая вспышка радости съела все его силы. Антонио опустил руки на руль и склонил голову.