Ну, раз многие поголосовали за то, чтобы я выкладывала свою писанину в дайрике, то выкладываю) Это будущий роман, "Запретная грань", который является логическим продолжением серии, но его можно читать и как отдельную книгу, потому что я по ходу дела объясняю всё, и ощущения, что персонажи занимаются непонятно чем, и вообще непонятно кто непонятно где, возникнуть не должно. (то есть, если возникает, то убедительно рекомендую кинуть в меня тапком). Да и вообще, различного рода обсуждения как по теме романа, так и по теме писательства в целом только приветствуются)


Пролог

Пролог

Мелкий снег припорошил мёрзлую землю. На земле он не таял, он не таял и на чёрных камнях храма. Промозглый ветер гонял по дороге жухлые листья, трепал прядь волос, выбившуюся из причёски Орланы. Она закусила пересохшие губы.
- Странно. Я была неизменно уверена, что он переживёт нас всех.
Орлана теперь не выглядела печальной, скорее ошарашенной и растерянной. Грудь её часто и сильно вздымалась под чёрным платьем. Орлана глотала горький ветер. Аластар взял её под локоть.
Всхлипывала Мари и, стесняясь своих слёз, прикрывала лицо краем платка, который набросила на голову.
- Что ж так холодно, - выдохнула Орлана, скрещивая руки на груди. Пальцы давно побелели от ветра.
От ветра же тёмно-красные мантии стражников трепетали, как флаги, а огонь никак не разгорался. Похоронный костёр едва тлел среди развалин храма. Качались стебли выросшей за лето крапивы.
Не было никаких торжественных церемоний и чёрных стягов над городом. Только ветер с Сантарина нёс запах крови и зимы, и снег танцевал в честь умершего.
- Так странно, Орден, - вздохнула Орлана и, щурясь от едкого дыма, взглянула на лицо мёртвого дяди. – Ты меня ненавидел и презирал. А вышло, что кроме меня тебя даже похоронить некому.
Занялось пламя, охватывая сразу его чёрную мантию, белоснежные манжеты рубашки и серебряные пряжки на сапогах. Орлана не плакала – это ветер высекал слёзы из её глаз. Аластар обнял её за плечи, закрывая собой от ветра. Мелкий снег танцевал вокруг и каплями воды ложился на промёрзшую землю.

Глава 1. Крапива на развалинах

Глава 1. Крапива на развалинах

Месяцем ранее.

Накрапывал ночной дождик, сулящий затянуться до самого рассвета. От него потускнели огненные шары на улицах города, и мостовая сделалась влажно-блестящей. Прохладные капли остужали город после отчаянной дневной жары.
Которую ночь Орлана не спала – пила остывший чай, глядя в распахнутое окно кабинета. В саду шуршали листьями вечноосенние деревья, огненные шары вырывали из сумрака фигуры стражников, а дальше, за ажурной изгородью, простиралась главная площадь Альмарейна. По ту её сторону в кромешной темноте прятались развалины Храма. Орлана смотрела туда не в силах оторвать взгляда.
Одно за другим гасли окна замка. Она знала, что одно из них не погаснет – Орден будет ждать её и сегодня, и завтра. Как заключённые, скованные цепью, они никуда друг от друга не денутся. Пусть цепь тяжёлая, пусть стирает до крови кожу, тяжело бьётся о камни. Её не перерубить, не разорвать. И терпеть друг друга рядом уже не хватает сил.
Орлана опустила чашку на стол и, глянув последний раз на бледно светящееся окно библиотеки, пошла прочь из кабинета.
- Орден. – От ночной прохлады она прятала руки и плечи в накидке, только дрожь всё равно уже зарождалась глубоко в груди. Зародилась. И растеклась по всему телу, приливая к кончикам пальцев.
Не оторвавшись от книги, он сделал рукой жест – садись. Орлана опустилась в кресло напротив. Сил, чтобы спорить в таких мелочах не осталось тоже. Прядь выбившихся волос щекотала ключицу.
- Я подумала над твоим предложением. И принимаю условия.
Чуть слышно зашелестели страницы. Орден провёл ладонью по развороту книги, чтобы не потерять нужную. Камни в перстнях заиграли всеми цветами радуги под светом единственного огненного шара, повисшего прямо над столом. Орден толкнул его чуть выше.
- Долго же ты соображала. Ну и где официальная бумага с гербовой печатью? Не надейся, что я поверю тебе на слово.
Его взгляд уже давно не приковывал Орлану к креслу. И от его интонаций не бежал мороз по коже. Императрица усмехнулась, устало прикрывая глаза. Она теперь и сама была, как на допросе – под ярким светом белого пламени.
- Мне нет смысла лгать, ты же знаешь. Так где моя дочь, Орден?
Она сжала зубы, чтобы не клацнули предательски. Дрожь, зародившаяся глубоко внутри, добралась теперь до голоса.
Её дочь ушла из замка месяц назад, никому не сообщив, куда направляется. Сначала Орлана терпеливо ждала. Это было не ново - приступы бродяжничества случались с Эйрин три раза за последний год. Каждый раз её находили, со слезами и увещеваниями возвращали в замок, каждый раз Орлана не спала несколько ночей кряду и поднимала на ноги всю городскую стражу. Потом уже Эйрин искала вся тайная полиция.
Но в этот раз её так и не нашли. А потом Орден бросил между делом нервной от недосыпа Орлане:
- Я знаю, где твоя девчонка. Дашь мне место в совете Магов – расскажу.
Она вспыхнула мгновенно, ещё не до конца понимая, о чём он.
- Орден, ты сошёл с ума или забыл мой же собственный запрет. После того, что ты натворил, ты не можешь заниматься политикой. Радуйся, что я позволила тебе жить в столице.
- Ну так отмени запрет, - удивился такой непонятливости Орден и презрительно свёл брови к переносице: - как же медленно ты всё-таки соображаешь.
Он зашагал куда-то по своим делам, оставив императрицу сжимать губы от желания свернуть ему шею.
Орлана думала три ночи, и снова не спала, и сдалась, в конце концов, решив, что от Ордена ей всё равно не избавиться. И раз уж он захотел место в Совете – добьётся его. Может, не с помощью Эйрин. Может, как-нибудь по-другому.
Огненный шаг взмыл вверх, и вся библиотека наполнилась ползучими тенями. У ног Орланы, в прожилках мраморного пола, копошились ночные насекомые, похожие на пушистые искорки света. Нет-нет, и одна из них пыталась забраться вверх по носу её узкой туфли, по подолу платья, но соскальзывала с гладкого шёлка. Орлана сильнее завернулась в накидку.
- Итак, где Эйрин? – повторила она, инстинктивно отворачиваясь от яркого света: резало уставшие глаза.
- Вряд ли ты рискнёшь меня обмануть, - кивнул своим мыслям Орден. Он смотрел в сторону, за тёмное оконное стекло. Там кляксами висели разбросанные по саду огненные шары. Небрежно стянутые в хвост его волосы лежали на плече. В ярком свете они казались медными, в темноте – чёрными, как у самой Орланы.
Орден чуть потянулся, чтобы отдёрнуть лёгкую штору. Дыхание ветра ворвалось в библиотеку вместе с запахом ночных лилий. Едва уловимым движением Орден показал вдаль, туда, где за городской площадью тяжело лежала темнота.
- Она в Храме.
Орлана не сдержалась – выдохнула сквозь плотно сжатые зубы.
- Орден, я долго терпела твои выходки, но черту ты ещё не переходил. Храм давно разрушен, Эйрин не может быть там. Ты что, мучил меня три дня, чтобы теперь посмеяться?
Он и правда усмехался, потирал подбородок и пристально смотрел на Орлану. И глаза, и волосы его казались чёрными – огненный шар отплыл в сторону, выхватив теперь из темноты плотно составленные корешки книг.
- Нет.
- Где моя дочь? Или ты понятия не имеешь? – Орлана сжала подлокотник кресла. Подняться и уйти, пока она не потеряла самообладание прямо здесь.
- Она в Храме, - повторил Орден, чуть наклоняясь к столу, как будто она могла его не расслышать. И вернулся к раскрытой книге.
Орлана сорвалась с места. Стук каблуков по мраморному полу разбудил эхо в галереях замка. Дождь моросил в открытые по-летнему окна. У одного Орлана замерла и, кусая губы, посмотрела в темноту. Туда, где раньше возвышался высеченный из чёрного камня Храм. Сейчас там были развалины, поросшие мхом и крапивой.
Там ящерицы грелись на камнях в полдень. Утром звенели птицы. На закате камни окрашивались в багровый, будто кровью, и тогда затихал шум деревьев.
Продрогли сжатые на подоконнике пальцы. Дождь припустил с новой силой, наполняя шумом всю галерею. Из-за дождя она и не услышала шагов.
Орлана сжалась и пропустила вздох, когда ощутила за спиной чьё-то присутствие. Через мгновение она прикрыла глаза, глотая испуг. Кто же ещё мог прийти к ней посреди ночи.
- Аластар, - проговорила Орлана, не оборачиваясь к начальнику тайной полиции, - остановите поиски Эйрин. Кажется, я знаю, где она.

Она бы всё равно не поверила, что её дочь – сумасшедшая. Сколько ни твердили бы об этом целители. Они, конечно, снисходительно относились к горю Орланы, все, до одного. И никто с ней не спорил. Разве что шептались за спиной, но куда уж без этого.
Единственный сын Орланы погиб несколько лет назад, когда кровавый переворот захлестнул столицу. Её мужа убили повстанцы. Эйрин повредилась рассудком, когда её взял в заложники лидер восстания, понимая, что его дело провалено.
С тех самых пор Эйрин как будто подменили. Некоторое время она ещё вела привычный образ жизни, но могла вдруг замереть посреди галереи, глядя прямо перед собой. Ночами она уходила далеко в Альмарейнский лес, как была – в лёгком платье посреди холодной весны. Возвращалась потом, растрёпанная, вся в царапинах, словно шла через бурелом, тихонько напевая и с извечной отстранённой улыбкой на лице. А потом она и вовсе замолчала.
Сколько Орлана ни билась, пытаясь поговорить с ней, Эйрин улыбалась и смотрела мимо. Улыбалась и смотрела пустыми глазами. Тогда императрице оставалось только приставить к дочери охрану и терпеливо ждать каждый раз, когда Эйрин отправлялась побродить. Иногда ей удавалось сбежать из замка, и тогда Орлана снова ждала – когда Эйрин найдут, чтобы на замок снова опустился призрак спокойствия.
Минула та кровавая зима, когда переворот едва не похоронил весь замок под обвалившимися башнями и языками пламени. Год сделал полный круг, канула в Сантарин промозглая весна. Лето мазнуло кончиком кисти по садам и паркам. Тревога за Эйрин, родившаяся год назад в душе Орланы, становилась только сильнее.
- Не так уж хороши наши дела, лорд, - произнесла она, шагая по галерее.
Аластар шёл следом, как обычно, на полшага сзади. Эхо ловило только стук её каблуков. Накидка то и дело сползала с плеча – Орлана ловила её привычным жестом.
- Империя осталась без наследника. Это все понимают. И Совет. И наши соседи – им только дай повод объявить войну. Они же, как собаки, набегут и оторвут по куску – кто сколько сможет, стоит нам только дать слабину. А треть армии пришлось распустить. Провинции тоже кое-как сводят концы с концами. Ещё одну войну нам сейчас просто не вынести.
- Нельзя впадать в отчаяние, моя императрица, - негромко отозвался Аластар. Его прикосновение – было оно или нет? – только воздух шевельнулся у локтя Орланы. – Поодиночке они не посмеют нападать, а союз заключат вряд ли.
Она прикрыла глаза. «Нельзя впадать в отчаяние», - он уже говорил это. Он уже спасал её этими словами. Когда половина столицы лежала в руинах, Орлана не знала, за что хвататься в первую очередь. Когда небо заволокло таким слоем чёрного дыма, что он висел в воздухе семь страшных дней, и листья на деревьях вяли, не дождавшись солнечного света.
Тогда в Илле восставшие жгли в знак протеста ратушу, а Малтиль поедала песчаная буря. За два дня стража отловила в замке трёх наёмных убийц, которые попытались добраться до Орланы. После показательной казни она от усталости не могла даже заплакать. Сидела у себя в кабинете, уткнувшись в сложенные на столе руки.
Она не слышала, как вошёл Аластар. Он опустился на одно колено у её ног, тронул за локоть.
- Моя императрица. Нельзя унывать. Вас пытаются убить десятки, сотни гибнут, защищая вас, и тысячи готовы погибнуть. Ради них нельзя впадать в отчаяние.
Теперь прохладный дождь таял на её руках. Здесь галереи замка озарял мягкий серебристый свет, исходящий от витиеватых узоров на стенах. У дверей в спальню Орланы стояли стражники в алых плащах. Их лица были скрыты под капюшонами, мечи скрыты в ножнах.
- Завтра я собираю Совет, - произнесла Орлана, обернувшись к Аластару, - и если они намеревались воевать, им придётся придержать оружие при себе. Да, Орден теперь входит в Совет.
Она была благодарна Аластару, что он ни единым жестом не выказал эмоций. Молча кивнул. Принял к сведению.
- Спокойной ночи, моя императрица.
- Спокойной ночи, - отозвалась Орлана, ёжась от предстоящего ей холодного неприятного сна.

В эту ночь бессонница мучила не только императрицу.
В жемчужно-серой темноте Альмарейн спал, с головой погрузившись в ленивое спокойствие. Спали каменные драконы на площадях. В молчании нёс тёмные воды Сантарин. Дремали на постах стражники.
На одном из окон ветер отгибал краешек тёмной шторы, и лучик белого света просачивался наружу. Сидящий над книгой маг ничего этого не замечал. Побелевшие в костяшках его пальцы были сцеплены у подбородка. Глаза невидяще уставились мимо по-старинному выведенных буков.
Где-то в переплетении улиц тявкнула спросонья собака. Маг вздрогнул, сбросив оцепенение, и тут же захлопнул книгу, как будто боялся, что кто-нибудь подойдёт сзади и вчитается в полустёршиеся строчки. Увидит в них то, что увидел он сегодня ночью. Прохладный ветер тормошил край его плаща, по-хулигански дёргал за длинную прядь тёмных волос.
Маг вернул книгу на полку – туда, где стройным рядом теснились такие же потёртые переплёты. В крайней задумчивости провёл по ним кончиком пальца.
- Прости, что придётся убить тебя, - произнёс он приглушённо. Обратился к той, кого не было рядом. – Никакой ненависти, ты мне даже нравилась. Мне тебя даже немного жаль. Но прощения просить не буду, такой уж я.
Ночь колыхалась над Альмарейном продырявленным покрывалом. Замолчала и, должно быть, уснула беспокойная собака в переплетении улиц. А над лесом уже сиял едва заметный обод нового рассвета.

Рано утром Орлана в одиночестве пошла к Храму. Угрюмые развалины качнули крапивными стеблями, отзываясь на её шаги. Мелкое животное с шорохом бросилось прочь.
После того, как повстанцы разрушили Храм, никто не решился его восстанавливать. Многие шептались, а самые ярые фанатики в открытую говорили о неминуемом конце света теперь, когда чёрные камни порастали мхом. Но конец света так и не пришёл.
До сих пор сама Орлана сюда не приходила. Каждый раз собиралась поговорить с кем-то из учёных о восстановлении Храма, каждый раз откладывала это дело как не первоочерёдное. Она никак не думала, что здесь мог кто-то остаться.
«Глупо», - разозлилась сама на себя Орлана. – «Если храм разрушен, это ещё не значит, что разрушены и его подземелья».
Она искала вход, медленно обходя развалины по кругу. Крапива щедро обливала росой подол её платья, каблуки туфель тонули во влажной земле. Здесь пахло странно – сыростью камней и чистотой звенящего воздуха. Здесь пахло так, словно Храм всё ещё был жив.
Орлана остановилась, ощутив движение у себя за спиной. Шаги прошуршали по примятой траве. Ей стоило больших усилий не оглянуться. Дождаться, когда пришелец встанет перед ней и замрёт, спрятав кисти рук в широких рукавах балахона.
- Давно вы не посещали нас, императрица, - сказал он старческим надтреснутым голосом, изображая традиционный поклон.
Его имени Орлана никогда не знала. Знала только, что из его рук она принимала ритуальный нож, когда хоронила отца. Именно этот голос произносил традиционную молитву и в день её свадьбы, и после рождения каждого из её детей.
Он пришёл и сейчас, потому что Храм обязан был откликнуться на призыв императрицы.
- Я считала вас мёртвыми, - отозвалась она негромко. – Но теперь вдруг узнала, что среди монахов Храма моя дочь.
Он склонил голову ещё ниже, так что теперь Орлана не разглядела бы даже лица за краями капюшона.
- Есть священное право каждого выбирать свою судьбу.
Орлану схватила за горло судорога. Мерзкая прохлада подобралась к щиколоткам. В промозглом зареве рассвета весь лес на горизонте полыхал алым, и крапива тоже горела. Под чёрными развалинами Храма прятались подземелья, в которых – говорили в городе – можно было заблудиться и умереть от голода и жажды.
- Хорошо же. Я только должна знать, что она жива и здорова, - сухо проговорила Орлана, скрещивая руки на груди. Ветер, колыхающий море крапивы, был вовсе не летним.
Она не знала – откуда она вообще могла знать! – как там, на нижних этажах Храма. Чем живут монахи, которые почти не появляются на поверхности. Увидит ли она Эйрин ещё хоть раз.
- Я не имею права пускать вас в подземелья. Простите.
Орлана сжала зубы, сцепила руки на груди.
- Но она ушла туда по доброй воле?
- Да.
- Она сможет выйти, если захочет этого?
Молчание ей в ответ означало «нет» или, возможно, «нет в ближайшее десятилетье», что было не легче.
Ерунда, какая же ерунда. Орлане до смерти хотелось посмотреть Эйрин в глаза, взять её за плечи. Попробовать снова воззвать к рассудку. Попросить прощения. Посмотреть в глаза, в которых она никогда не видела сумасшествия.
- Хорошо же, - повторила она, отводя взгляд от грубой ткани капюшона.
- Императрица, - снова прозвучал его голос, опалив Орлану, как будто кипятком. – За вашими плечами сгустилась мгла. Что это?
Орлана помотала головой.
Крапива покачивалась за её спиной. Она не оборачивалась и ничего не слышала, кроме ударов собственного сердца. Ветер летел за ней следом и трогал за плечо, как будто звал обратно. Она не могла ни о чём думать – была слишком занята. Гнала прочь отчаяние.