Декан устремил взгляд в высокий с лепниной потолок, и глаза его затуманились.
- Вот раньше, понимаю, были аспиранты. Ручищи - во! Бородищи - во! Все профессора вежливо здоровались. В лаборатории не зайдёшь - до того накурено, что осцилограф можно вешать! А сейчас что… мельчает наука, братцы!
- Автоклав вчера включили всего на две атмосферы, - подсказала Сю, сидящая по праву руку от декана. Белый халат на ней был выглажен и вычищен. Сидя по правую руку от декана, очень удобно было заглядывать ему прямо в глаза.
Сидящие за длинным столом великие учёные ёрзали, покашливали и смотрели на часы. Совет назначали как раз за час до обеда, так что имелась большая вероятность опоздать. Пока самый молодой из них - заведующий кафедрой ботаники не решился:
- Ну что, начнём заседание?
читать дальшеЗаведующего кафедрой ботаники звали Чук. Ему достался костюм не по размеру, от прошлого заведующего. Чук тонул в пиджаке, путался в штанинах. Когда он входил в дверной проём, то плечи пиджака застревали там, цеплялись за косяки, а Чук выскальзывал из его, как из раковины.
- Начнём, - согласился декан. - Только Ульмуса подождём. Где Ульмус? Почему он опаздывает?
- Умер, - подсказал Шеф. - Двадцать пять… нет, двадцать шесть лет назад.
- Умер, - расстроенно пробормотал декан. Узел галстука так давил ему на шею, что слова получились с торжественной хрипотцой, - вот ведь как бывает. Нас покидают лучшие умы. Умер, значит. А я недавно его в коридоре встречал.
- Так ходит призрак, - раздражённо перебила Сю. - Учёный умер, оболочка осталась. К аспирантам цепляется, требует лавочки у университета покрасить.
Декан подвинул к себе листы протокола.
- Уважаемые коллеги, я пригласил вас… пригласил вас… а где Ульмус? Опять опаздывает?
Сю не очень уважительно ткнула острым ногтем в протокол:
- Читайте вот отсюда.
- А, - декан подёргал за узел галстука, и его лицо приобрело нормальный, не очень синюшный оттенок. - На повестке дня следующий вопрос: рукопись аспиранта номер двенадцать - пятьдесят два, переданная комиссией. Печати библиотеки не обнаружено. Заключение комиссии: написано самостоятельно, аспирантом. Ходатайство к учёному совету: определить…
Декан сорвал с носа очки и покрутил головой, пока не наткнулся взглядом на Шефа.
- Твои что ли?
Тот молча кивнул.
- Откуда ты их берёшь только? Определить степень соответствия рукописи… принять меры. Тут тетрадки прилагаются. Коллеги, вы ознакомились с прилагаемыми тетрадками? Давайте управимся побыстрее, а то обе… научные эксперименты ждать не будут.
Чук перегнулся через стол, подцепил одни из тетрадей и открыл. Он был самым молодым из собравшихся здесь, потому принимал все слова протокола за чистую монету. И вообще считал, что прилежным трудом можно заработать себе доброе им в науке. Никто, кроме него, не пошевелился.
- Кто хочет высказаться?
За столом переглянулись. Сю протянула руку вверх, как школьница.
- Можно мне начать?
Великие учёные одобрительно забормотали. Тетрадки незаметно разошлись по рукам. Сю поднялась во весь свой небольшой рост. Стоя она была едва выше, чем Чук сидя.
- Я заведую кафедрой микробиологии уже сорок шесть лет. У меня и сейчас есть два аспиранта. - Она тряхнула головой, так что светлое каре растрепалось. - Это важно! И я уже перехожу к сути. За всё время моей работы я встречала разных аспирантов, и талантливых, и не очень. Но я считаю, что даже из обезьяны можно сделать кандидата наук путём грамотного научного руководства! То, что я увидела и прочитала сейчас - это переходит все пределы!
Она обвела взглядом собравшихся, случайно наткнулась на Шефа и тут же отвернулась.
- Я считаю, что дальнейшее обучение этого аспиранта невозможно. Мы все силы должны приложить, чтобы, э-э-э, выпустить её из университета. Извините. У меня всё, спасибо.
Наступила тишина, в которой Чук шумно листал страницы тетради, щурился сквозь очки, водил пальцем по строчкам и снова листал. Полковник, который сидел рядом с ним, поглядывал через плечо Чука, подмечал особо выделенные фразы, шевелил губами и округлял глаза.
Декан вернулся от созерцания потолка.
- Спасибо. Кто ещё хочет высказаться?
Полковник начал подниматься из-за стола. Поскольку процесс был долгим, говорить он начал ещё до того, как выпрямился до конца.
- Буду краток. Таких нужно распознавать на первом курсе и принимать меры. Проведём отдельное заседание и запишем меры по предотвращению. А с этим объектом уже поздно. Отчисление.
Чук долистал тетрадь до конца и поднял голову, вытянул шею, беззащитную, как у неоперившегося птенца.
- Вы почитали? Вы почитайте, только почитайте. - Он тряс тетрадкой над столом, так что казалось, из неё вот-вот должны посыпаться буквы. - Вот здесь особенно… сейчас-сейчас, я вам вслух прочитаю…
- Не надо, - сказал Шеф и поднялся. - Уважаемые коллеги. Я выслушал мнения тех, кто желал высказаться, и смею предположить, что мнения остальных подобны этим. Я также отдаю себе отчёт, что все вы действуете по уставу и желаете великого будущего нашему университету. И ради этого будущего вы стремитесь уберечь его от большой опасности. Но я прошу вас ещё раз подумать, может, нам следует принять небольшой риск неблагоприятных последствий, если есть вероятность, что стихийной силой нас вынесет к новым горизонтам науки?
Сю повернулась к декану и что-то яростно зашептала ему на ухо. Когда сидишь по праву руку, очень удобно шептать на ухо. Шеф отвернулся от них и обратился к другим обитателям комнаты с длинным столом.
- Вы все читали эту рукопись. А теперь представьте, что могло бы быть там через три года? Через пять лет?
- Если мы не взлетим на воздух за эти пять лет, - пробормотал Полковник сквозь растопыренные пальцы. - С того света, знаете ли, очень неудобно наблюдать за горизонтами науки.
Шеф поморщился. Сю перестала шептать на ухо декану и теперь улыбалась ему. Улыбалась с выражением: «Моя аспирантка всего лишь украла диссертацию».
- Знаю, есть определённый риск. Но теперь мы все осведомлены, мы можем наблюдать и принимать защитные меры. Неужели мы всем факультетом не справимся с одним только…
- Обладателем стихийной научной силы? - завершил за него Полковник, и все замолчали.
Чук закрыл тетради и отодвинул их на середину стола, как будто внезапно осознал, что крупный летящий почерк - источник заразы. Вся его поза - скрещенные на груди руки и торчащие плечи пиджака - означали крайнее неодобрение.
- А где Ульмус? - спросил декан.
- Умер, - буркнул Полковник, - ничего, скоро мы с ним встретимся.