Конкурс закончился, и анонимность уже снята, поэтому выкладываю рассказ, как обещала) Правда, вышел он странным. Очень странным. Совершенно не в моём стиле. Да и после всей полученной на конкурсе критики мне как-то стрёмно стало за него)) ну тем не менее - не последнее же место, в самом деле!)))

читать дальше

Без вести

Всё из-за этих глупых бульварных романов.
Если бы не они, никто бы не искал справедливости.
Маша

С пятнадцатого этажа город был похож на зелёное ажурное покрывало, сквозь которое только кое-где проступали серые вены дорог и дома, сверкающие от солнечных бликов в оконных стёклах. Даже не постучавшись, Маша открыла дверь приёмной начальника и тут же встретилась взглядами с его секретаршей. Лист бумаги шевельнулся в руках от сквозняка.
А может, от того, что задрожали руки.
- Привет. Богдан Сергеевич у себя?
- Да, - мимоходом улыбнулась Рената, даже не оторвавшись от экрана компьютера. Её пальцы споро бегали по клавиатуре, клацали ногти по клавишам – она заполняла электронную картотеку, сделать которую – последний срок прошёл вчера. Как обычно. – Только он пока что занят. Ты зайди часа через два.
Маше в лицо дунуло искусственным ветром: в её сторону повернулся вентилятор. Она поёжилась: хоть так и не сняла куртку, а всё равно мурашки побежали по коже. Разве жарко? Осень, утро, холодный ветер с реки и крики птиц.
- Ох. Тогда передай ему, хорошо?
Лёгкий лист бумаги, наполовину исписанный крупным, немного нервным почерком, лёг на секретарский стол. Рената не глянула даже мельком.
- Да, конечно.
- Спасибо. – Маша не сделала попытки улыбнуться. А дверь за её спиной захлопнул сквозняк.
Рената заполнила очередной десяток карточек и решила дать себе передышку. Она подцепила оставленный лист – дыхание вентилятора загибало его уголки - и пробежала взглядом по неровным чернильным строчкам. «Рапорт… прошу уволить… Капитан Орлова. Шестое сентября». Рената вскочила и метнулась к двери.
- Маша!
За дверью, конечно, уже никого не было. Просторный коридор, полотна света на мраморном полу и закрытые двери. Много закрытых дверей.
- Да что случилось-то? – в пространство выдохнула Рената, бессильно опуская руки. Ей сегодня придётся отчитываться перед начальством за такой рапорт, ей одной. А Маша уже сбежала, и только лифт утробно прогудел, замерев на первом этаже.
Город был похож на зелёное ажурное покрывало, и только очень внимательный наблюдатель мог бы различить жёлтые прорехи в покрывале, высохшие рваные раны и сероватую дымку у самых окраин – дым с полей.

- Что? Где она? Пусть немедленно зайдёт.
Богдан Сергеевич никогда не кричал. Он хмурился, чуть склонял голову и вот таким же тоном произносил: «Что?», и у подчинённых начинался нервный мандраж. Он хмурился, стучал по столу кончиком золотистой ручки и смотрел пристально, а Рената прятала глаза.
- Я не знаю. Весь день не могу ей дозвониться.
- Сколько у неё дел нераскрыто? Восемь? Ах, двенадцать. И куда она собралась? Набери с моего. – Он кивнул в сторону трубки радиотелефона, удобно примостившейся на стопке бумаг.
Рената покорно протянула руку. Рапорт лежал прямо в центре стола, между ними, как меч – коснись и порежешься. Размашистая роспись Богдана Сергеевича и приписка: «Отказать. Приказ… номер…».
Тонкие гудки в телефонной трубке, как ростки марсианских растений – длинные и бесцветные. Пальцы устали и болело плечо. Из приёмной прохладой дышал вентилятор, и Рената зябко сжималась на стуле. Мёрзли ноги в тонких чулках.
Разве жарко? Осень, птицы и мерное постукивание кончиком ручки по столу выведут из душевного спокойствия кого угодно.
- Не берёт.
Длинные гудки сменились противным сигналом, а потом:
- Абонент не отвечает или временно…
Рука Ренаты дрожала, и та никак не могла унять нервную дрожь.
«Маша, ты с ума что ли сошла? Ты чокнулась? Возьми трубку, ненормальная. Богдан Сергеевич хмурится и стучит кончиком ручки по столу. Ещё немного, и он поднимется и кашлянет так – с особым значением. И тогда тебе точно будет не уйти от его гнева».
- …Недоступен.
Богдан Сергеевич поднялся из-за стола, опираясь на его край. Ручка, брошенная за ненадобностью, искрила драгоценной гравировкой: «С благодарностью… президент». Рената внутренне вздрогнула, когда он кашлянул, словно бы просто прочищая горло.
Без погон и в простом костюме-тройке, и галстук будничный, тёмно-синий – и не скажешь, что перед тобой маршал. Никаких лишних движений. Отошёл к окну и взглянул на город сквозь опутывающие стекло полупрозрачные нити сигнализации.
- Позови мне парней. Кто из оперов сейчас на месте?

На месте был один только Ник, и Рената, не решаясь больше рисковать и попадаться на глаза маршалу, решила дождаться его в приёмной, хоть было очень любопытно послушать, что он знает об увольнении Маши. Пока они говорили, она ловила их голоса – только интонации, не разбирая отдельных слов, и интонации ей не нравились.
«Он должен знать хотя бы что-нибудь, он её близкий приятель как-никак», - размышляла Рената, не в силах даже вернуться к заполнению электронной картотеки. Она поймала себя на том, что выстукивает кончиками ногтей по краю стола странный, сбивающийся ритм.
Ник вышел, задумчиво запустил пальцы в волосы и на мгновение замер посреди приёмной.
- Ну что? – шепнула Рената, ложась грудью на стол. Ей казалось – упустит она хоть одно его слово, и мир рухнет ко всем демонам.
- Что? – дёрнулся он, будто б считал, что в комнате один одинёшенек. – Будем искать. Следователя. Хы… Смешно, да?
Рената втянула воздух, как будто ныряла и почти уже задохнулась, как вдруг увидела тоненькую голубую плёночку воздуха над головой. Свет в глаза.
- Так ты что же, не знаешь, почему она ушла?
- Откуда? Я с ней, если по правде, уже дня два не виделся. И вообще. У Маши сегодня выходной был. Она отгул взяла.
На несколько изматывающих мгновений воцарилась тишина, в которой они смотрели друг на друга.
- И что теперь делась?
Ник подкинул на ладони ключи.
- Попробую съездить к ней домой. Надеюсь, Маша не успела ещё добежать до Канадской границы. – Он засмеялся, но как-то невесело. Ренате даже не захотелось его поддержать. – Слушай, а ты можешь позвонить её брату. Он же твой парень, если не ошибаюсь?
Пока Рената на ощупь пыталась найти в сумке мобильный телефон, Ник уже хлопнул дверью. Сквозняк.
«Давно пока выключить вентилятор», - подумала Рената, бессмысленно распахивая и снова закрывая новомодную «раскладушку».

Дом на краю города он легко нашёл по голубой черепичной крыше, и с облегчением вздохнул, когда увидел в саду согнувшуюся возле розового куста девичью фигуру. Ник остановил машину поближе к кованой изгороди и подошёл к воротам. Кодовый замок был заблокирован, но звонком здесь отродясь не пользовались. Он усмехнулся и, сложив руки рупором, крикнул вглубь сада.
- Эй, ты чего там прячешься? Поставила на уши маршала и довольна?
Девушка поднялась, и Ник понял, что ошибся. Она повернулась к нему – качнулись волосы, собранные в тяжёлый хвост на затылке – и по-птичьи склонила голову к плечу.
- А в чём дело?
- И-извини, Сабрина. – Ник едва удержался, чтобы не отступить на шаг назад.
В Центре говорили, она может идти по песку и не оставлять следов, и сейчас, глядя на то, как легко Сабрина ступает по садовой дорожке, Ник в это верил. Она остановилась по ту сторону ажурных кованых ворот и стянула с рук испачканные землёй перчатки - «Ну и замучили же вы меня».
- Так что случилось?
- Хотел спросить. Ты знаешь, где Маша?
Она не собиралась отпирать ворота и пускать его в сад, но перчатки шлёпнулись на каменную дорожку, и Сабрина улыбнулась. Когда она улыбалась, хотелось оглянуться и посмотреть, всё ли в порядке у тебя за спиной.
- Конечно, знаю, - выдала она таким тоном, будто Ник спросил у неё, сколько будет пять умножить на восемь. Отвернулась, как будто собиралась сказать невидимому спутнику: посмотри, какой глупый.
- Ну и? – Ник никогда особенно не симпатизировал Сабрине и даже не мог понять, что в ней нашла Маша, что они стали лучшими подругами, но раз уж так вышло, деваться было некуда.
- На работе она. – Выдохнула ему в лицо Сабрина и презрительно дёрнула плечом, так что снова закачался хвост.
- У неё же сегодня выходной.
На окраине города, разморённой осенним, но ещё тёплым солнцем, жизнь текла неторопливо и монотонно. Женщина, сгребающая опавшая листья у соседнего дома, прислушивалась к их разговору, делая вид, что остановилась передохнуть.
- Ну да, - устало вздохнула Сабрина, тоже переводя взгляд на соседку. Та спохватилась и принялась чесать граблями зелёную травку, по которой туда-сюда елозил единственный жёлтый лист. - Но она всё равно поехала на работу. Ты же её знаешь, готова торчать там день и ночь.
- Сабрина, послушай. Она правда была сегодня утром на работе. – Ник мерил взглядом камни, которыми была выложена тропинка. Серые гладыши, отполированные дождями и подошвами. – Подала заявление об уходе и… ушла.
Он поднял голову и тут же наткнулся на взгляд собеседницы. Та смотрела прямо, не отрываясь, не моргая.
«Как змея».
- Ты не знала этого? – Всё же лёгкая насмешка скользнула в его голосе, как песчаная змейка по бархану. Мелькнула и тут же скрылась в песке.
Сабрина не заметила. Или сделала вид.
- Нет. Маша ничего мне не говорила.
Молча она щёлкнула замком и зашагала к дому. Ник поторопился следом. Ему всё казалось, что Сабрина хитрит, и Маша прячется в доме и хихикает над грандиозным розыгрышем, который устроила. Он чуть не заскрипел зубами от досады.
Сабрина открыла гараж: серебристый седан стоял там. На прикосновение не-хозяйки он отозвался коротким писком.
- Ничего не понимаю, - себе под нос буркнула та.
Следующая остановка – комната на втором этаже дома. Художественный беспорядок на столе, возле ещё тёплого ноутбука, кое-как застеленная кровать и сухая роза в стакане на краю стола. Ник задел её, и два лепестка спланировали на пол. Сабрина, обычно до безумия преданная порядку, сейчас даже взглядом их не удостоила.
Она прижалась спиной к дверному косяку и замерла так, хмуро глядя прямо перед собой. Ник вынул из кармана телефон и ещё раз набрал хорошо знакомый номер. Пока он ехал сюда, он успел досыта наслушаться вежливых фраз о том, что абонент… Сабрина вздрогнула и обернулась на него: забыл выключить громкую связь.
Опять и снова: «все зоны действия».
Преодолев навязчивое желание разгрохать телефон об стенку, Ник в несколько шагов пересёк комнату и остановился только в коридоре.
- Ну ты же должна знать хоть что-то! Маша могла обмолвиться. Да или просто как-то не так себя вести.
Сабрина выглядела растерянной. Первый раз за время всего их знакомства Ник видел её такой.
- Нет. Как обычно сидела за ноутбуком. Что тут не так? Она каждый вечер с ним обнимается.
- Демоны побери. Придётся искать её по-другому. Сейчас позвоню Раулю, пусть там посмотрит, может на её имя где-нибудь куплены билеты.
Ник сам не знал, с чего ему понадобились билеты. Ему просто хотелось уйти из этой комнаты и не видеть больше разбросанных по столу бумаг и двух упавших на ковёр лепестков чайной розы. В каждом глотке воздуха чудилось предательство.

- И что, Рената так просто взяла заявление и ничего не спросила?
- Она не прочитала его сразу, я сказал уже. – Ника изрядно нервировало, что Сабрина поехала с ним. Хотя, впрочем, ничего другого он и не ожидал.
Она бессильно всплеснула руками.
- Мне даже в голову не приходит, почему Маша так сделала.
Ник оглянулся на неё и понимающе покачал головой.
- И тебя это выводит из себя? Знаю. Меня тоже.
Парковка, проходная, лифт. Охранник на контрольно-пропускном пункте окидывает их пристальным взглядом, будто и сам всё утро только и ломает голову над тем, почему уволилась капитан Орлова. Сабрина прижимается спиной к металлически-блестящей стенке лифта и закрывает глаза.
До кабинета Рауля они дошло в полном молчании. Унылом. Или нет, даже – похоронном. Потому что оба понимали, что уйти с обожаемой работы Маша могла только из-за какой-то совсем уж гадкой мерзости.
Краем глаза заметив, как открывается дверь, он снял большие наушники и развернулся к ним. Компьютерное кресло скрипнуло.
- Не брала она никаких билетов. Если только под чужим именем… У неё же не было поддельных документов, да?
Сабрина скривила губы, а Ник недоумённо пожал плечами. В голове у всех троих никак не укладывалось, как такой рьяный борец за справедливость мог бы сам совершить ну хоть что-то противоправное.
- Значит, она всё ещё в городе. – Рауль сделал большие глаза. – Будем искать. Если она включит телефон, я тут же засеку, откуда пойдёт сигнал.
Он откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что большего сделать не сможет, даже если разобьётся на десять маленьких Раулей. Сабрина с тяжёлым вздохом – «Ничего от вас не дождёшься!» - оторвалась от дверного косяка и вышла в коридор.
- Предлагаю ещё поинтересоваться у Истемира, - между делом сообщила она Нику, который выскочил следом за ней. – Конечно, маловероятно… я бы не сказала, что у них очень уж близкие отношения, но вдруг. Вдруг.
- Да, я уже попросил Ренату, чтобы позвонила ему.

Осень кружила над городом сорванными жёлтыми листьями и дымом, что тянулся с окраин. Истемир закрыл окно, и дым остался снаружи – трогать эфемерными пальцами стекло.
- Итак, предлагаю подумать всем вместе, - вздохнул Ник, едва дождавшись, когда Сабрина с Истемиром прекратят перепалку. Оба были донельзя расстроены тем, что произошло сегодня утром, а ещё больше – тем, что ни одному из них Маша не удосужилась сказать, куда и зачем собралась. – Мы – самые близкие ей люди. Если мы не разберёмся, что случилось, то никто не разберётся.
Сабрина фыркнула, но вслед за этим повисла тишина. В небольшом кабинете капитана Орловой было так же светло и не прибрано, как и в её комнате.
- Если, Сабрина, ты говоришь, что документы она забрала с собой, то выходит, она готовилась к этому уходу. Значит, это не было минутным порывом. А значит, причины были очень даже весомые. – Ник сам себя поймал на том, что говорит словами Маши, ведь это она обычно занималась розысками, строила логические схемы и рисовала странные схемы из квадратиков и кружков, а он только помогал – проводил допросы, искал свидетелей.
- Ну, я даже не знаю. Может, ей кто-то по-крупному навредил? Помните, в прошлом году Кайл на неё три докладных написал? – Сабрина задумчиво запустила пальцы в волосы и распустила хвост.
- Помню, я ему ещё в прошлый раз обещал руки оторвать, - буркнул из своего угла Истемир. То ли ему нравилось стоять, отвернувшись к стене, то ли так легче думалось.
- Да, правильно. Она не стала бы сдаваться и уходить из-за этого. – Ник пододвинул к себе чистый лист бумаги и ручку, хоть ничего писать не хотелось. Словно выраженные на бумаге, все события станут ещё реальнее. – А может быть такое, что её просто всё достало? Вот достало, и всё тут.
Он поймал их скептические взгляды и даже объяснений не потребовал. Маша, которая с утра и до глубокой ночи готова была гоняться за преступниками, не могла вот так взять и растерять весь свой пыл.
- Хорошо. А если дело в работе, но, скажем, не в коллегах, а в… ну разного сброда тут бывает выше крыши. Может, кто-то угрожал ей? – негромко, будто бы разговаривала сама с собой, выдала Сабрина, растопыренными пальцами расчёсывая длинные чёрные волосы.
- Тоже не похоже на неё. Она бы такое ни за что безнаказанным не оставила. Да и вряд ли испугалась бы так, что бросилась бежать. – Ник чертил уже пятую кособокую фигурку и опять перечёркивал её.
- Да, господа. Похоже, нам тут задали загадку века, - без тени улыбки произнёс Истемир, по-прежнему меряя дверь взглядом. - Слушайте, вы тут: Кайл, сброд разный… а сами ничего такого ей не сказали?
Он прищурился, от этого став ещё больше похож на того-самого-красивого-акрёта-из-того-фильма, от которого готово было упасть в обморок сразу всё женское население Центра.
- В каком смысле? – едва не поперхнувшись своими словами, выдала Сабрина.
- Да в прямом. Она, конечно, не обидчивая. Но знаете, у женщин всякое бывает. – Он выразительно покрутил растопыренной пятернёй у виска. – Бросил кто-нибудь, что она плохой следователь, а она – заявление на стол и до свидания, любимый детский сад. Ну или… да мало ли, какую глупость вы могли ляпнуть.
- Выдумал, тоже мне, - обиженно фыркнула Сабрина, снова стягивая волосы на затылке. – Ерунда.
Они пару секунд посидели в тишине, слушая, как в стёкла ветром бьётся осень. До пятнадцатого этажа не долетали хрупкие жёлтые листья, и от этого казалось, что в городе ещё лето, просто поредело кое-где ажурное зелёное покрывало.
В дверь стукнули. Подождали и стукнули снова.
- Можно подумать, какой вежливый, - прошипела сквозь зубы Сабрина.
На её голос дверь приоткрылась, и Рауль, стягивая большие наушники, сунул голову в эту щель. Он оглядел каждого по очереди и возвёл глаза к потолку, как будто обращаться собирался только лично к Вселенскому Разуму.
- Э! Я сигнал засёк, если кому ещё интересно.
- Да что ты молчишь! Где? – едва ли не хором раздалось ему в ответ.
- Недалеко от набережной, на улице Конфетти.

Недалеко от набережной, на длинной и унылой, как осенний вечер, улице Конфетти, пахло речной водой. Здесь каменные змеи с крыльями подпирали стены старых зданий, а если задрать голову вверх, то можно было увидеть стелу и Мать-птицу, примостившуюся на самом пике, расправившую каменные крылья навстречу ветру с реки.
Здесь всегда было зябко, и Ник заметил, как Сабрина прячет руки в карманы лёгкого плаща – тоже не догадалась взять перчатки. А ведь только шестое сентября.
- Вот и всё, видишь? Сейчас найдём её и спросим, что случилось. Так и разрешится загадка века, - улыбнулся Ник, желая хоть немного подбодрить спутницу, которая выглядела сумрачнее туч, что зависли над городом. Хоть сам он не был очень уж уверен, что всё закончится прямо сейчас и хорошо.
- Что там? – вместо благодарности за поддержку резко спросила Сабрина, кивая на навигатор, который Нику вручил Рауль.
Там, на экране, на стыке серых линий, символизирующих улицы, светилась серебристая точка. Пока они ехали сюда, едва вписываясь в повороты, точка-Маша почти не двигалась, и вот теперь решила подобраться поближе к набережной. А там серые волны о бетонный парапет и Мать-птица смотрит со своей стелы.
- Уже скоро дойдём.
Машину пришлось оставить в одной из переулков-ответвлений, потому что эта улица была забита припаркованными автомобилями под завязку. Ник передёрнул плечами от мысли, как долго Маша стояла здесь и наверняка мёрзла. Он, сам того не понимая, прибавил шагу.
Когда между серыми зданиями мелькнул парапет набережной, кованая ограда и небо над Совой – такое же серое, как асфальт. Они вышли к набережной, а навигатор упрямо попискивал, сообщая, что они находятся от Маши в каком-то десятке шагов. Ник покрутил головой: никого. В это время суток окраины города пустовали, вот и сейчас – только неприглядного вида бродяга примостился прямо на ступеньках, ведущих к подъезду.
Сабрина сориентировалась быстрее Ника. Он даже окрикнуть её не успел, когда она стремительно подскочила к бомжу и – не погнушалась – схватила его за отвороты фуфайки и тряхнула.
- Где телефон? – рыкнула она, разом отшибив у него сразу всё желание сопротивляться.
- Какой? А, этот. – Он забормотал так невнятно, что Ник не разобрал слов, даже когда подошёл совсем близко, а аромат от этого представителя уличного бомонда исходил тот ещё. – Да я ж не знал, что то ваш. Я думал, ничейный.
Сунул руку в карман, и из неверных разуму хозяина пальцев на ступеньки выпал простой чёрный телефон. Сабрина шагнула назад, будто издалека видела лучше, только она не смотрела на телефон – Ник заметил – она смотрела мимо их всех, и мимо мира тоже.
- Это её, - произнесла она враз упавшим голосом.
Развернулась и зашагала к машине, не вынимая руки из карманов. Ветер трепал чёрные волосы, стянутые на затылке в хвост.
Ник ещё несколько минут расспрашивал бродягу о том, где и когда тот нашёл телефон, но не добился ничего дельного – собеседник только тыкал пальцем в парапет набережной и твердил, что вот буквально секундочку назад…

***

Утро над городом зажглось белым солнцем, и ветер обтряс с деревьев ещё листья – теперь они лежали на асфальте хрустящим покрывалом. Сабрина пришла на работу раздражённой и с тёмными кругами под глазами, словно не спала всю ночь. Впрочем, она заявила, что так всё и было.
- Я думала, она на ночь точно придёт. – Она в очередной раз безнадёжно всплеснула руками и отвернулась к стенке. – Что по сводкам за прошлые сутки?
- Ничего, - буркнул Ник, перебирая бумаги. Он прекрасно ощущал, что Сабрина думает о самом худшем, но обнадёжить её снова не мог – нечем.
Самым последним явился Истемир – минута в минуту, ровно для того, чтобы его нельзя было винить в опоздании. Он зевал и то и дело поглядывал на часы.
- Ну как?
Из открытой форточки в комнату лились гудки машин – утренняя пробка на проспекте Рождественского.
- Никак, - отозвался Ник, в пятый раз перечитывал сводки. Сабрина мерила взглядом стену.
Истемир возвёл глаза к потолку и от этого сделался ну совсем похож на того-самого-актёра. Металлический медальон и расстёгнута верхняя пуговица рубашки.
В полуоткрытую дверь робко постучалась Рената. То ли сегодня она была накрашена не так, как обычно, то ли тусклый утренний свет всему виной, но выглядела она даже чересчур бледно.
- Богдан Сергеевич уже пришёл. Сказал, минут через десять зайти всем к нему. – Она проглотила последнюю часть фразу, окидывая взглядом мрачные лица всех собравшихся.
Истемир оторвался от окна, у которого стоял, уперевшись руками в откосы, и махнул Сабрине и Нику.
- Я пошёл. А вы пока договоритесь, чего рассказывать-то будете.
- Тоже мне, принц датский, - фыркнула Сабрина ему вслед, но дверь уже захлопнулась. – Не пойму только, кого он из себя строит.
- Слушай, - протянул Ник, всё ещё не в силах оторвать взгляда от листов, в которых в сотый раз читал одну и ту же фразу и никак не мог уяснить её смысл.
- Ему как будто бы всё равно! Нет, ты видел это? «Договоритесь, чего рассказывать будете»! – передразнила она Истемира.
Особенно нервный водитель внизу, на проспекте, гудел с полминуты, не прекращая.
- Да послушай ты, – поморщился Ник. – Ему действительно как будто бы всё равно. Он так спокоен…
- И я о том же. – Сабрина махнула на него рукой.
- …Как будто, он знает, что с Машей всё в порядке.

Они нагнали Истемира в коридоре, почти возле самой приёмной маршала, и заставили остановиться.
- Ну и? – поинтересовался он, глядя прямо в глаза Сабрине.
- Рассказывай, что ты знаешь. – Она воинственно тряхнула волосами.
Истемир показательно рассмеялся, откинув голову назад. Хорошо, что в такой ранний час в коридорах Центра ещё никого не было, иначе желающих посмотреть на спектакль понабежало бы достаточно. Ник и сам кожей ощущал, как каждое слово разговора ловит Рената, притаившись за дверью приёмной.
- Неужели до вас, наконец, дошло? Я уже не думал, что этот светлый миг настанет.
- Принц, - прошипела Сабрина, глядя на него исподлобья. – Хватит, надоело. Что это за театр одного актёра! Где Маша?
- С чего это она вдруг вам понадобилась? – Театр, так театр. Истемир тоже решил сыграть чью-то роль. – Ах да, она же пропала, то-то вы все так забегали.
- Да что ты несёшь!
Вместо отвела он достал из кармана джинсов мобильный и, тяжело вздыхая, набрал номер. Пока Истемир ждал ответа, Сабрина настороженно молчала, а Ник пытался сообразить, что же происходит. А потом трубку взяли.
- Слушай, - недовольно бросил Истемир. – Разговаривай с ними сама, а? Не могу уже.

Они добрались до набережной гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Каменная Мать-птица смотрела со своего пьедестала – с презрением. Серая Сова катила волны на бетонный парапет, а ветер нёс запах дыма. На кованом ограждении сидела Маша, покачивая ногами в воздухе. Серая вода в трёх метрах ниже её ног казалась непроглядно глубокой.
Сабрина и Ник обошли её с двух сторон и остановились, оба замерев на глубоком вдохе – словно ещё не решили, что сказать.
- Неплохо бы объяснить, - первой нашлась Сабрина.
- Да уж, из-за тебя весь Центр на ушах стоит. – Ник отвернулся, словно его очень заинтересовал виднеющийся вдали мост.
- Знаю, - вздохнула Маша, и в её голосе не было злорадства, только усталость. Она тоже смотрела вдаль, на чернеющие на другом берегу Совы пики леса. – Только и я не могла так больше.
- Да как же? – нетерпеливо перебила её Сабрина.
Та медленно покачала головой.
- Я не думаю, что говорить об этом будет приятно.
Ник едва подавил в себе желание схватить её за талию и стянуть с этого демонового ограждения, чтобы встряхнуть и взглянуть в глаза. Вместо этого он только судорожно втянул холодный воздух.
- Знаешь, искать твой труп в сводках тоже не слишком весело. Скажи честно, он к тебе приставал, да?
Маша обернулась на него, несмело улыбаясь.
- Кто?
- Богдан Сергеевич же! Он приставал к тебе, поэтому ты убежала?
- Нет, конечно! – Она рассмеялась, но смех быстро оборвался.
- Ну, значит, тебя сманило частное детективное агентство, и теперь ты будешь работать на них? – К Сабрине, вместе со спокойствием вернулась способность шутить.
- Нет.
Ветер заставлял дышать дымом, и шуршали жёлтые листья у них ног – их сюда принёс тот же ветер, чтобы шуршали и хрустели, а он бы радовался, как ребёнок погремушке.
- Хорошо, я расскажу, - произнесла Маша наконец, склонив голову так, что упавшие рыжие локоны скрыли лицо. – Ник, я устала от твоего бездействия.
- В каком смысле? – опешил он. Никак не думал, что корень всех зол кроется в нём самом.
- Не так давно между нами кое-что случилось. Это было важно для меня, и сейчас важно. А для тебя, видимо, не очень. С тех пор ты ведёшь себя, словно бы ничего и не было. И можешь просто забыть обо мне… ну, на пару дней, так?
- Я? – Ник задохнулся от неожиданности. – Что, по-твоему, я сделал плохого?
- Ничего плохого, - дёрнула плечом Маша и подняла голову. Теперь она смотрела на густой туман, повисший над неспокойной гладью Совы. – Ничего плохого, - повторила она. – Вообще ничего не сделал. В том-то вся проблема.
Они не успели выяснить отношения до конца, потому что в разговор вступила Сабрина. Она сердито фыркнула.
- То есть, я правильно поняла? Ты обиделась на Ника и решила убежать, а я-то здесь при чём? Почему я должна нервничать из-за тебя?
- Пойми меня правильно. Я не хотела, чтобы ты нервничала. Я просто не хотела быть тебе обузой. Помнишь, ты же сама сказала, что не перенесёшь, если так случится.
- Не понимаю… как случится? Что ты несёшь? – Сабрина развернулась спиной к ограждению, устав от попыток заглянуть подруге в лицо. – Скажи хоть, почему нужно было с таким треском увольняться с работы! Богдан Сергеевич был в бешенстве.
Маша согласно качнула головой.
- Понимаю. Но если бы он знал причину, он бы уволил меня сам – он так и сказал однажды. Как-то на общем совещании. Типа «не смейте мне только…» А я хотела уйти. Без позора. Лучше со скандалом.
- Демоны побери, так что же это за причина? Говори уже, у меня нет сил на эти спектакли погорелого театра. – Сабрина раздосадовано взмахнула руками.
Рискуя свалиться прямо в Сову, Маша отцепилась от прутьев заграждения и сунула руку в карман куртки. Оттуда появился сложенный вчетверо листок бумаги. Неровный, будто подёрнутый дымкой печатный текст, в промежутках размашистый – рукописный, и синие печати. Когда Ник понял, что это, он тоже испытал мгновенное мальчишеское желание отвернуться, как это сделала Сабрина.
- И… какой срок? – выдавил он из себя с большим трудом.
- А ты сам не помнишь? – Маша усмехнулась.
Ветер вспарывал серую гладь реки, он разгонял волны и снова-снова-снова обдавал брызгами бетонную стену.
- Две недели? – предположил Ник.
- Четыре вообще-то, - вздохнула она и, нервно стала тереть лицо.
Ещё несколько волн он наблюдал, и видел, как взмывают в воздух и опадают тёмные брызги. Ещё несколько волн. А потом захотелось рассмеяться от облегчения, схватить Машу за талию и стащить вниз.
- И ты… ты сидишь тут на холодном?...