Всё ещё звенели сыплющиеся с неба звёзды, всё ещё нежно дышала ароматами цветов ночь, и мир остановился за секунду перед рассветом, давая понять – посмотрите, ночь. Ночь, и серебрятся под лунным светом дорожки из идеально круглых камней. Ночь, и дышит речной прохладой Сантарина возносящий свои шпили к небу императорский замок.
Маша сидела на ступеньках Храма и понимала, что пришло самое время для созерцания ночи. Хоть и не виделось ей отсюда сверкающих камешков. Ступеньки Храма были тёплыми, может быть, всё ещё хранили тепло предыдущего дня.
Зашуршали шаги за её спиной, и оборачиваться не потребовалось, чтобы узнать, кто сейчас присядет рядом, обнимет за плечо и задаст тот единственный вопрос, на который Маша не знала, как отвечать.
- Ты знала раньше? – тихо спросил Луксор, набрасывая на плечи И.М. свою мантию.
Она тяжело вздохнула, как будто бы один её такой вздох всё ещё не подразумевал ответ, сказала:
- Да.
Луксор усмехнулся, в жемчужно-серой ночи Маша видела его глаза. Она знала, что ни у кого в обоих мирах нет таких же глаз. Таких же любимых. Она провела пальцами по его щеке. Он не будет спрашивать, почему она солгала – ведь вовремя несказанное тоже ложь, он не будет спрашивать, потому что весь ответ кроется в самом вопросе.
- Я очень хотела этого тогда.
В маленьком домике посреди зимы, когда кто-то скребётся в дверь и ходит вокруг дома – мягкой пружинящей походкой. Она хотела этого.
- В первый раз?
- Ну да, - Маша отвернулась к шпилям императорского замка. Ещё немного и на них обрушится рассвет. Многое происходит в первый раз. В первый раз она увидит, как скатывается на столицу утро, а потом доберётся до кровати и заснёт, не отцепившись от мантии Луксора.
- Значит, всё было не зря.
- Ну, - Маша рассмеялась. – Ты рад?
Он повернул её лицо к себе и улыбнулся, как будто такая улыбка не подразумевала ещё и ответ, сказал:
- Да.
Шпиль башни совета начал окрашиваться бледно-розовыми лучиками, точно мазками акварели. И.М. подалась вперёд и осторожно поцеловала Луксора.
- Помнишь, как первый раз, - она привычно коснулась подушечками пальцев его губ. – Ты сам никогда бы не решился…